Поздний восточный вечер окутал нас со всех сторон тёплыми, едва различимыми запахами, которые не то с гор, не то из долины примчал слабый ветерок. Наверняка к ним примешивались и запахи города: арыка, нёсшего мутную воду, пряный аромат базара, закрытого в поздний час, но давно насквозь пропитавшегося духом всевозможной снеди, благоухания десятков мангалов, что дымились в десятках чайхан под неусыпным оком шашлычников. Впрочем, все эти запахи, скорее, угадывались, а не ощущались на самом деле – сознание требовало быстрых и очевидных признаков того, что мы, наконец, на Востоке, в Средней Азии, в Душанбе…

Крошечный микроавтобус едет по вечерним улицам столицы Таджикистана. Испытующий взгляд путешественника старается зацепиться за каждые улицу, перекрёсток, здание, чтобы вынести предварительное, но такое важное на первых порах решение: каков он, этот город, первый среднеазиатский город в твоей жизни? Здесь много зелени, хватает заборов, стены домов частного сектора нередко выходят прямо на улицу, многоквартирные здания сплошь невысокие, полно людей, стоящих прямо на проезжей части с целью поймать маршрутку. Первое впечатление определённое: вполне обычный облик южного города. Что интересно, Душанбе достаточно хорошо освещен, сказывается развитая энергетика Таджикистана. Когда-то на месте будущего города располагался большой шумный базар, торговавший именно по понедельникам. Пока едем в автобусе, расспрашиваем нашего водителя о житии-бытии Душанбе, его бедах и победах. Водитель – высокий, коренастый таджик по имени Халифа – видно, чрезвычайно удивлен некоторыми вещами, которые нас интересуют. Так, на вопрос о времени прекращения движения общественного транспорта он бесстрастно отвечает: «А зачем вам эти маршрутки? На нашем автобусе филиала МГУ доедете…» Путь из аэропорта недолог, и вот филиальный микроавтобус притормаживает у здания, в котором мне и моему коллеге, доценту Федору Александровичу Гайде с кафедры «капитализма», предстоит жить, а также сеять доброе, разумное, вечное в течение следующих десяти дней.

Филиал нашего университета в Душанбе молодой, по-моему, самый юный из всех филиалов МГУ. Его история началась в 2009 году. Всего же в филиале два факультета – первый естественного и технического профиля («Прикладная математика и информатика», «Геология», «Химия, физика и механика материалов») и второй гуманитарный («Государственное и муниципальное управление», «Лингвистика», «Международные отношения» и «Реклама и связь с общественностью»). Как видите, исторического факультета нет. У читателя может возникнуть справедливый вопрос: а зачем же тогда таджикским коллегам русская история? Всё просто, поскольку учебное заведение является филиалом российского университета, оно соблюдает в области образования не только нормативно-правовые акты Таджикистана, но и Российской Федерации, а наши ГОСТы предполагают изучение отечественной истории в любом вузе в независимости от специальности. Итак, у меня и Гайды ответственное задание: пройти с ребятами из Душанбе всю русскую историю «от Адама до Потсдама» за 36 академических часов лекций и 18 часов семинаров. В переводе на более понятный студентам язык, это восемнадцать и девять пар отечественной истории соответственно. Согласитесь, не густо. Но что делать, все определяет его величество ГОСТ… Учебные будни начнутся завтра, а пока мы идём размещаться, приводить себя в порядок после дороги и знакомиться с теми, кто оказался с нами в одной преподавательской лодке под именем «Филиали Донишгоҳи».

Будильник настырно звонит, вырывая из сладких объятий сна, в 7 часов утра. Это по местному времени, по московскому – только 6 часов. В первый день на новом месте, да еще после утомительной дороги, важнейшая часть которой пришлась на четырехчасовой перелёт, вставать непросто. Но что делать? Первая пара в филиале начинается в 8 часов. Да-да, дорогой читатель, это не опечатка, именно восемь часов. Более того, в такую рань собираются не только студенты и преподаватели, но и администрация. К примеру, изо дня в день, отправляясь на лекции, мы наблюдали, как не позднее 7 часов 50 минут открывался кабинет бухгалтерии, и его сотрудники рассаживались по рабочим местам. Душанбе вообще просыпается рано, соответственно, и ложится на покой, что называется, засветло. Автор этих строк в последний день пребывания лихорадочно бегал вечером по центру столицы в безуспешной попытке купить открытки с видами Таджикистана. Киоски были закрыты, значительная часть магазинов тоже, на Центральном почтамте работала только телефонистка – сотрудники отдела почты разошлись. А ведь было лишь 19 часов, хотя и в воскресенье.

Здание филиала МГУ, изначально не предназначавшееся для университетских нужд, все же удобно. По крайней мере, преподавателям: на девятом, самом высоком, этаже живут приезжие педагоги, на средних располагается администрация, здесь же и далее вниз – учебные аудитории. Все вопросы решаются в одном корпусе, бегать по разным зданиям не нужно. Особенно приятно, конечно, то, что дорога от «дома» до рабочего места занимает две минуты, иногда минутой-другой больше, если лифт задержится. Мечта, да и только! Сложности раннего начала занятий, а мы всегда приступали к учебе с первой пары, сглаживаются близким расположением аудиторий.

Знакомство с таджикским студенчеством, а также частью администрации филиала, состоялось при весьма любопытных обстоятельствах, еще прежде занятий. Наши пары проходили в самых больших аудиториях, на первом этаже, и мы всегда по дороге к ним проходили мимо турникетов у входа в университет. В первый же день, по дороге на лекции, мы наблюдали, как группы с иголочки одетых студентов заходят внутрь здания, и как их встречает, внимательно оглядывая с ног до головы, администрация филиала. Дело в том, что, согласно таджикским правилам образования, все студенты обязаны соблюдать особую форму одежды – деловой стиль. Тёмный пиджак, выглаженная штаны и рубашка, а также галстук для юношей, брючный костюм или строгие юбка и блузка для девушек. Одет не по форме, до свидания, бдительная администрация не допустит нарушителя к источнику знаний. Молодой человек не выбрит, как огурчик, то же самое. И уже для всех студентов вместе – никаких опозданий! Если появиться на пороге университета в 8.04, скорее всего, должны пустить, после 8.05 двери закрываются. Ссылки на годовую контрольную, личное обещание преподавателю быть, как штык, на паре с устным выступлением и прочие отговорки не принимаются. Кстати, строгие требования о времени занятий распространяются на преподавателей в не меньшей степени. Начинать занятия надо строго по звонку, заканчивать – тоже. Если предусмотренный планом материал удалось разобрать раньше, будь добр, занимай студентов новым материалом или повторением пройденного, пока звонок не будет сигналом прекращения учебного процесса. Между тем, я и Гайда всё же невольно нарушали таджикские учебные предписания, причем ежедневно. Всему виной наши бороды. В учебных заведениях Таджикистана преподавателям до 50 лет вообще запрещено носить бороды, а у тех, кто старше, борода не должна быть больше трех сантиметров.

И вот первое занятие. Вместе со звонком захожу в аудиторию. Длинное, узкое помещение человек на 90 забито под завязку. Гомонящая студенческая братия, впиваясь в меня без малого сотней пар глаз, шумно встаёт со своих рядов, уходящих куда-то под потолок, скрипит фанерными откидными стульями, шелестит тетрадями, выстукивает каблуками по полу, кто во что горазд. Мы здороваемся, братия садится по местам. На первый взгляд кажется, что ребят и девушек поровну, на самом деле, молодых людей, пожалуй, чуть больше. Также не совсем верно и первое впечатление об этническом составе студенчества: черные-пречерные волосы, достаточно смуглая кожа, замечательные южные типажи лиц, в которых хочется разглядеть черты древних иранцев. Одним словом, изначально подумалось, что все, как один, таджики. Приглядевшись со временем, да еще и с опорой на журналы посещаемости, я понимаю, что таджики отнюдь не все. Процентов десять – чистой воды русские или, по крайней мере, полукровки. Есть также студенты и с очевидным монголоидным фенотипом: то ли это воплощенное в человеческом облике свидетельство долгой, многовековой истории пересечения разных цивилизаций и рас на той горной территории, что называется Таджикистаном. А может быть, веяние последнего времени, благо Китай совсем рядом, и его присутствие, не очень бросаясь в глаза, тем не менее, ощутимо то здесь, то там: от китайской строительной техники на улицах Душанбе до урн с иероглифами вдоль скамеек всё тех же улиц. Но первый вариант мне кажется предпочтительнее.

Учебная часть филиала постаралась на славу – в первый день и мне, и Гайде поставил три пары лекций подряд. Стахановское испытание как для преподавателей, так и для студентов. Надо сказать, что студенты держались, терпели, но всё же обещанный мне в Москве потрясающий уровень дисциплинированности не показали. Что ни говори, студент есть студент, наверное, он вечно такой, в любой стране мира. На всякого умницу, увлеченного познанием, найдётся свой бездельник, отбывающий номер. Мне довелось созерцать и спящую галерку, и ценителей гаджетов, сосредоточенных на содержимом своих ноутбуков-планшетов несоизмеримо больше, чем на истории, и болтунов, беседы которых однажды продолжились с той стороны двери аудитории задолго до конца лекции. Одним словом, ничего сверхъестественного, всё было в полном порядке – я ощущал себя в обычной университетской тарелке.

***

Вторая таджикская поездка пришлась на Татьянин день. Предприимчивое руководство филиала взяло нас в оборот и, не успели мы толком прийти в себя после перелёта, пригласило участвовать в праздничном капустнике. Разумеется, от таких предложений не отказываются – искусство надо нести в массы, а благородные идеи Творческого союза студентов-историков требует укрепления и развития во всех точках Земли, куда ступает нога настоящего истфаковца. (Показательно, что наш коллега с факультета мировой политики, выпускник родного исторического факультета, также побывавший в Душанбе совсем недавно, вовсе проводил некоторые занятия в игровой форме – он сделал со студентами фильм-историческую реконструкцию из жизни эрцгерцога Франца Фердинанда!) И вот мы разучиваем бессмертное творение «Uno momento», главный музыкальный нерв «Формулы любви». По сценарию капустника, всё перевернулось в душанбинском филиале: преподаватели вдруг стали студентами, а студенты – преподавателями. Среди «студентов» особенно выделяются своим разгильдяйством старшекурсники Федька Гайда и Аркашка Тарасов. Ну, и песня у них соответствующая. Текст переписан мной в блокнотик, который извлекается при всяком случае, включая занятия, дабы ко времени выступления все слова до одного накрепко засели в памяти. Песня напевается дуэтом за завтраком, по дороге к аудитории, вечером на прогулке, в общем, перефразируя известные строки некогда широко известной композиции: «Темой поездки в таджикское лето стала для нас мелодия эта». Хотя с летом на этот раз была напряжёнка, о чём чуть позже. А песню, говорят, удалось исполнить вполне сносно. Нашу фотографию, где мы в обнимку выводим «руладу исключительного рода», даже поместили на сайт филиала, откуда она потом перекочевала и на главный сайт МГУ – вот такие заморские диковины, эти Гайда и Тарасов.

Следует отметить, что не только мы, гости Москвы, принимали участие в капустнике со стороны преподавателей. Студентами, в мгновение ока, заделались и местные коллеги, включая даже некоторых представителей администрации. Причём маститые руководители сочинили сценарий, благодаря которому вволю посмеялись над повседневной жизнью филиала с её строгими правилами. Замечательный пример!

Тёплый, даже горячий дух праздника согревал нас холодной и снежной таджикской зимой. Когда январским вечером мы вышли из самолёта, почудилось, что никуда и не улетали из Москвы: температура была та же, 0…-1 градус. Причём в столице Таджикистана прошёл снегопад, всё было белым-бело, а под ногами хлюпала водянистая каша. Подумалось, что это – неожиданно увиденное нами чудо из чудес. Ан нет, в снегах, которые не успевали таять, поддерживаемые новыми снегопадами, мы провели всю поездку. Местные говорили, что такой зимы не было двадцать лет. Настоящее же чудо случило через день после нашего отъезда – в Душанбе ударил мороз в десять градусов! Подобного не помнили даже старожилы. Но кому зима, а кому и мать родна: детвора пользовалась преимуществами зимней поры в своё удовольствие, катая снеговиков и рассекая площадки санками.

Праздник Татьяниного дня сменили напряжённые педагогические будни. А за ними пришла пора экзаменов.

В душанбинском филиале не существует обычного времени сессии, столь привычного нашему брату, когда на два месяца в году для некоторых жизнь попросту останавливается. Особенности вахтового преподавания подразумевают, что очередная командировка, завершающая курс той или иной дисциплины, оканчивается приемом экзаменов. В нашем случае получись, что экзаменом завершались два цикла массированных занятий историей России: в течение десяти дней в октябре-ноябре 2011-го и январе-феврале 2012-го.

Отношение к экзамену у студентов было разным. Кто-то усиленно готовился уже на лекциях и семинарах, причем так усердствовал, что повторение опережало разбираемый материал. Надеюсь, читатель уже понял, что вместо занятий «радивый» студент занимался штудированием какого-нибудь пособия. Другие же вовсе не утруждали себя излишней нагрузкой. Особенно отличились завзятые футболисты: накануне экзамена мы со студентами играли в футбол в холодном обшарпанном спортзале средней школы на окраине Душанбе. Несколько человек из основного состава, весь вечер гонявшие круглого и не помышлявшие о чем либо ещё, кроме жажды гола, следующим утром оказались среди сдающих. Скажу честно, мне потребовалось приложить определённые усилия, чтобы забыть о вчерашних футбольных сражениях, где мы были по одну сторону баррикад, и настроиться на беспристрастную беседу.

Но это только цветочки. Ягодки «засыпали» экзаменационную делянку в холодной прехолодной аудитории в связи с совершенно иным явлением. Имя ему – разрешенная литература. По здравом размышлении и в единомыслии с Ф.А. Гайдой было принято решение дать сдающим возможность принести с собой на экзамен свою личную тетрадку. Ту самую тетрадку, где на протяжении недолгих, но упорных занятий, записывались истины прописные и не только, связанные с историей Отечества. Какого же солидного джина мы выпустили из бутылки… Об этом я и не догадывался, пока дело не дошло до экзаменов. Ведь, кажется, чего проще: несколько раз объяснил правила, можешь быть спокоен. Ан нет, лазейки были найдены и здесь. На консультациях, в течение последних занятий все было расставлено по полочкам, объяснено то, что можно, и то, что нельзя. И правила были простыми, не сложнее правил перехода улицы пешеходами. Тетрадка – лично написанная экзаменуемым, в ней – никаких шпаргалок, только материалы лекций и семинаров. Что наработал, с тем и пришел. Все! Но реальность оказалась страшнее всяких предположений о ней.

Одна разрешенная тетрадка на деле превращалась в две, три, четыре и далее по порядку. На законный недоуменный вопрос экзаменатора: «Э, простите, а почему так много тетрадей у вас?» - следовал четкий, беспристрастный ответ, причем никакого подобия тени сомнения не омрачало лица отвечающего: «Это мои тетради по истории, еще со школы, за все классы, в которых проходили историю». Наиболее беспристрастные предлагали еще и посмотреть тетради, дабы удостовериться в их словах. Любопытно, что количество тех, кто изучал историю России с пеленок, судя по количеству имеющихся у них тетрадей, становилось заметно меньше, когда наступало время отвечать. И оказывалось совсем малым, когда звучал суровый приговор об оценке. Но и это еще не самый шик. Студенты последних по времени сдачи экзамена групп вовсе часто приходили с распечатками, уверяя, что это их домашняя работа. Даже беглый взгляд на формат распечаток заставлял задуматься о том, что домашнюю работу они делали с увеличительным стеклом или просто очень экономили бумагу.

Скоро дело делается, но не скоро сказка сказывается… Наша вторая командировка заняла две недели и сопровождалась не только чтением лекций, капустником и приёмом экзаменов. Ещё были устроенные таджикскими студентами прощальный ужин в национальном стиле с пловом, начало дружбы с душанбинцами через прожорливый «Контакт» и, наконец, тот самый футбольный матч, где автору этих строк удалось отметиться забитым голом. В известном смысле, мы с Гайдой подвели итог таджикской эпопеи. Возможно, и надеюсь на это, итог лишь промежуточный.